Ключ от замка под потолком стоил бутылку водки и банку соленых огурцов.
Они с интересом наблюдали за ней со двора.
Говорят, запретный плод слаще. И правильно говорят.
Поэтому бетон был сер, но заманчив. Босые ноги наслаждались соприкосновением с ним. Только небо было внизу, потому что она себя в этом убедила.
Великая штука – самоубеждение, говорят. И правильно говорят. Но уже не так правильно, как в прошлый раз.
А она думает, что правильно не бывает. Глупая. Если люди думают, что бывает, значит бывает. Говорите, значит, именно у нее нет? Но ведь люди думают, что и у нее есть…
А она шла по бетону, чтобы стать бабочкой.
Они переминались с ноги на ногу и смеялись.
А она шагнула. И получила пустые крылышки. И полетела кверху ногами. А надо было лететь на свет. Видимо, появление не-мотыльков было не запланировано. А она – не мотылек. А она – не запланирована. Ну и глупая.
Они ахнули. Посокрушавшись, пошли пить пиво.
Ей тоже хотелось выпить. Молока. Она ведь только от него пьянеет. И подумала уже было полететь на свет, только его уже не стало. Лампочка перегорела. А может и к лучшему?.. Ведь свет для бабочек…
Но она подумала, что пустота без молока лучше, чем психбольница.
А он подошел, сел ей на спину и закурил. Он сидел и думал о том, как здесь скучно. И о крыльях бабочки.
И о том, что мысли – адские создания.
И о том, что ад уже давно умер. Вместе с тем, кто его придумал. Все наши идеи погибают вместе с нами. А те, что вроде бы остаются, изменяются до неузнаваемости и меняют хозяина. Все равно становятся уже чужими. Как рисунок баллончиком на стене. Вроде бы твой, но…

Она устроилась на мысли о сне передохнуть. Только усталости уже не было.

Это она так, по привычке.